Владимир Раннев: «Музыкальный перформанс — это общение и поиск»
«Я бы хотел, чтобы дети сами что-то творили, а музыкальный перформанс — как раз та демократичная творческая практика, которая для коллективных действий интереснее чистого музицирования»
Владимир Раннев
композитор
Композитор Владимир Раннев едет в финский «Марабу» — изучать и устраивать с подростками музыкальные перформансы. Мы спросили, чем хороши перформансы, как совмещать свое творчество с изучением чужого, и узнали, с чего начать, если хочешь разобраться в симбиозе музыки и сцены. Рекомендации — в конце интервью.
— Вы едете к нам впервые. Какие ожидания?
Самые утопические. «Марабу» представляется мне маленьким рукотворным раем, но неуловимо кратковременным — невозможно ведь поддерживать ощущение рая постоянно, люди устают долгое время проявлять только лучшие свои качества. А две недели — это всем по силам. И взрослые, и дети приезжают с самыми прекрасными намерениями, и времени как раз достаточно, чтобы их воплотить, но недостаточно, чтобы все испортить и скатиться к «нормальной» нерайской жизни.
— Вы везете курс про музыкальный перформанс. Почему именно такое решение?
Как правило, подступая к чему-то творческому, дети, как и взрослые неофиты, увлекаются именно симбиозом искусств — зоной, в которой опыт и мастерство в какой-либо одной сфере уступают место находкам в их взаимодействии. Драмтеатр требует отточенной актерской техники, музицирование — виртуозности. И то, и другое — это труд и концентрация на себе, они требуют много времени и самоотдачи. А музыкальный перформанс — это про общение и поиск.
Самые утопические. «Марабу» представляется мне маленьким рукотворным раем, но неуловимо кратковременным — невозможно ведь поддерживать ощущение рая постоянно, люди устают долгое время проявлять только лучшие свои качества. А две недели — это всем по силам. И взрослые, и дети приезжают с самыми прекрасными намерениями, и времени как раз достаточно, чтобы их воплотить, но недостаточно, чтобы все испортить и скатиться к «нормальной» нерайской жизни.
— Вы везете курс про музыкальный перформанс. Почему именно такое решение?
Как правило, подступая к чему-то творческому, дети, как и взрослые неофиты, увлекаются именно симбиозом искусств — зоной, в которой опыт и мастерство в какой-либо одной сфере уступают место находкам в их взаимодействии. Драмтеатр требует отточенной актерской техники, музицирование — виртуозности. И то, и другое — это труд и концентрация на себе, они требуют много времени и самоотдачи. А музыкальный перформанс — это про общение и поиск.
Тут не нужно быть «творцом», это даже мешает, а нужно сосредоточиться на том, что волнует всех, и говорить хоть и на своем, но понятном всем языке.
Поэтому для меня важна именно интерактивность курса. Иными словами, если мы складываем слова «музыкальное» и «свое творчество», то приходим к музыкальному перформансу.
— Вы пишете свою музыку и одновременно преподаете чужую. Как эти два вида деятельности сосуществуют?
Собственная практика, конечно, очень помогает исследовать сам процесс сочинения. Когда я учился в музыкальном училище при Московской консерватории, для меня долго оставалось загадкой, почему у той или иной музыки такая конструкция формы или такие синтаксис, гармония. Как эта звуковая механика связана с мыслью, которую хотел донести композитор? И куча вещей стала понятна лишь тогда, когда я сам начал сочинять. Это произошло довольно поздно, как и моя консерваторская учеба композиции. Я много лет до этого играл в рок-группе, и музыка вокруг меня струилась как бы сама собой, без аналитической рефлексии.
— Вы пишете свою музыку и одновременно преподаете чужую. Как эти два вида деятельности сосуществуют?
Собственная практика, конечно, очень помогает исследовать сам процесс сочинения. Когда я учился в музыкальном училище при Московской консерватории, для меня долго оставалось загадкой, почему у той или иной музыки такая конструкция формы или такие синтаксис, гармония. Как эта звуковая механика связана с мыслью, которую хотел донести композитор? И куча вещей стала понятна лишь тогда, когда я сам начал сочинять. Это произошло довольно поздно, как и моя консерваторская учеба композиции. Я много лет до этого играл в рок-группе, и музыка вокруг меня струилась как бы сама собой, без аналитической рефлексии.
Постепенно я осознал, что сложность музыки — именно в том, что автор не существует сам по себе, иначе не было бы такой замысловатой паутины связей в искусствах разных эпох и культур.
Все-таки автор конфронтирует с внешними силами и обстоятельствами и через критический диалог с ними приходит к пониманию того, как устроен мир и какое искусство помогает его постичь и преобразить.
Европейская культура со времен Ренессанса ориентирована на индивидуальный опыт, тогда же в искусстве на подиум было воздвигнуто и понятие неповторимого. Как слушатели или зрители мы это понимаем, восхищаясь чем-то созвучным и близким нам по духу, точнее, каждому конкретному «мне». Мы чувствуем какие-то общие вибрации с музыкой, картиной, романом или спектаклем, но не всегда можем понять, как и почему это происходит. И лишь прикоснувшись к внутренней механике творческого процесса, можно по-настоящему понять, как рождается и работает художественная форма.
— А наоборот — понимание, как устроена музыка других, помогает или мешает вам, когда вы пишете свою?
Отчасти помогает. Но если в первом случае необходимо прочувствовать ситуацию изнутри, чтобы разбираться в мотивах других, то во втором это скорее вопрос экономии сил и расширения горизонта. Можно пройти путь самостоятельно, набивая шишки, а можно воспользоваться опытом всей музыкальной культуры, которая копилась и копится. Чужой опыт оплодотворяет собственные идеи, но тут возникает вопрос поиска себя в этой бескрайней «вавилонской библиотеке».
Европейская культура со времен Ренессанса ориентирована на индивидуальный опыт, тогда же в искусстве на подиум было воздвигнуто и понятие неповторимого. Как слушатели или зрители мы это понимаем, восхищаясь чем-то созвучным и близким нам по духу, точнее, каждому конкретному «мне». Мы чувствуем какие-то общие вибрации с музыкой, картиной, романом или спектаклем, но не всегда можем понять, как и почему это происходит. И лишь прикоснувшись к внутренней механике творческого процесса, можно по-настоящему понять, как рождается и работает художественная форма.
— А наоборот — понимание, как устроена музыка других, помогает или мешает вам, когда вы пишете свою?
Отчасти помогает. Но если в первом случае необходимо прочувствовать ситуацию изнутри, чтобы разбираться в мотивах других, то во втором это скорее вопрос экономии сил и расширения горизонта. Можно пройти путь самостоятельно, набивая шишки, а можно воспользоваться опытом всей музыкальной культуры, которая копилась и копится. Чужой опыт оплодотворяет собственные идеи, но тут возникает вопрос поиска себя в этой бескрайней «вавилонской библиотеке».
Есть такое вульгарное мнение, что все уже давно написано. Это чушь. Нельзя написать о том, чего еще не было или что далеко от тебя, ведь на каждом конкретном «я» мир не заканчивается.
Поэтому невозможно исчерпать бесконечное разнообразие опыта, который случается сегодня или случится завтра. Все по-своему уникально, и все принадлежит своим обстоятельствам.
Взгляните на тех же подростков. Им предстоит пройти по таким же лабиринтам опыта, что и нам, взрослым. И, казалось бы, зачем? Нам же тут все ясно, сейчас мы им все расскажем, и они станут хорошими взрослыми без всех этих душевных травм и ломок. И вот мы предупреждаем их об опасностях этого зловещего лабиринта под названием жизнь, но пользоваться ли нашим опытом или все же самим поскитаться по закоулкам лабиринта — решать только им. Если они возьмут наш опыт, то не будет их собственной судьбы, а без нее невозможно и никакое искусство.
Новое время приходит с новым ощущением мира и творит так, словно все до него сотворенное — пусть прекрасный и полезный, но все же просроченный продукт. И если мы признаем, что «все уже было», то становится непонятно, зачем вообще мы тут есть. Мой друг Олег Макаров, московский музыкант-электронщик, как-то пошутил: «Захожу сегодня в „Пятерочку“, а кассир мне говорит, что не будет пробивать кефир. Спрашиваю: почему? А он: потому что это уже было!»
— Вы в описании курса пишете, что его практическая часть будет заключаться в создании перформанса. Но тут в дело вступает вдохновение, которое считается довольно вредной штукой, которая может уйти или вовсе не появиться. Как с этим бороться?
С этим не надо бороться. Как известно, «Митьки» непобедимы, потому что они никого не хотят победить. Мы же не музыкальная школа, и у нас нет задачи провести отчетный концерт, предъявить что-то в конце четверти. Если перформанс будет неидеальным или даже не получится, никому от этого плохо не будет. Здесь важен не результат, а сам процесс коллективного действия. Сам путь — и есть результат.
— Нужно ли ребятам что-то послушать или посмотреть, чтобы быстрее найти общий язык на курсе?
Хороший вопрос. Учитывая, что мы не в школе, я бы не стал помещать их в какие-то программные рамки. Вместо этого предлагаю за оставшееся время посетить три разных, скажем так, культурных мероприятия. Первое — классический, ориентированный на традицию музыкальный спектакль: опера или балет. Второе — современный драматический театр: здесь хорошо бы попасть на спектакль, в котором музыка играет важную роль, а не просто дополняет атмосферу. И третье — что-то совершенно свободное и экспериментальное: перформанс на выставке современного искусства, звуковая инсталляция в галерее и вообще любой фьюжн, где музыка и действие как-то переплетаются.
В первом случае нужно подмечать, как союз музыки и сцены работает в обстоятельствах законченного профессионального продукта, нацеленного на успех и качество. Во втором — как он работает в экспериментальном драматическом театре, где ценится не «как надо», а как необходимо именно в данном случае. А в третьем, если повезет, — убедиться, что в искусстве бывает такое, что невозможно даже вообразить. Все это поможет понять, что происходит с музыкой и сценическим действием в разных форматах и контекстах.
Взгляните на тех же подростков. Им предстоит пройти по таким же лабиринтам опыта, что и нам, взрослым. И, казалось бы, зачем? Нам же тут все ясно, сейчас мы им все расскажем, и они станут хорошими взрослыми без всех этих душевных травм и ломок. И вот мы предупреждаем их об опасностях этого зловещего лабиринта под названием жизнь, но пользоваться ли нашим опытом или все же самим поскитаться по закоулкам лабиринта — решать только им. Если они возьмут наш опыт, то не будет их собственной судьбы, а без нее невозможно и никакое искусство.
Новое время приходит с новым ощущением мира и творит так, словно все до него сотворенное — пусть прекрасный и полезный, но все же просроченный продукт. И если мы признаем, что «все уже было», то становится непонятно, зачем вообще мы тут есть. Мой друг Олег Макаров, московский музыкант-электронщик, как-то пошутил: «Захожу сегодня в „Пятерочку“, а кассир мне говорит, что не будет пробивать кефир. Спрашиваю: почему? А он: потому что это уже было!»
— Вы в описании курса пишете, что его практическая часть будет заключаться в создании перформанса. Но тут в дело вступает вдохновение, которое считается довольно вредной штукой, которая может уйти или вовсе не появиться. Как с этим бороться?
С этим не надо бороться. Как известно, «Митьки» непобедимы, потому что они никого не хотят победить. Мы же не музыкальная школа, и у нас нет задачи провести отчетный концерт, предъявить что-то в конце четверти. Если перформанс будет неидеальным или даже не получится, никому от этого плохо не будет. Здесь важен не результат, а сам процесс коллективного действия. Сам путь — и есть результат.
— Нужно ли ребятам что-то послушать или посмотреть, чтобы быстрее найти общий язык на курсе?
Хороший вопрос. Учитывая, что мы не в школе, я бы не стал помещать их в какие-то программные рамки. Вместо этого предлагаю за оставшееся время посетить три разных, скажем так, культурных мероприятия. Первое — классический, ориентированный на традицию музыкальный спектакль: опера или балет. Второе — современный драматический театр: здесь хорошо бы попасть на спектакль, в котором музыка играет важную роль, а не просто дополняет атмосферу. И третье — что-то совершенно свободное и экспериментальное: перформанс на выставке современного искусства, звуковая инсталляция в галерее и вообще любой фьюжн, где музыка и действие как-то переплетаются.
В первом случае нужно подмечать, как союз музыки и сцены работает в обстоятельствах законченного профессионального продукта, нацеленного на успех и качество. Во втором — как он работает в экспериментальном драматическом театре, где ценится не «как надо», а как необходимо именно в данном случае. А в третьем, если повезет, — убедиться, что в искусстве бывает такое, что невозможно даже вообразить. Все это поможет понять, что происходит с музыкой и сценическим действием в разных форматах и контекстах.
Курс: Что такое музыкальный перформанс и как его сделать
У этого курса две составляющих — историческая и практическая. В исторической я буду рассказывать о том,
Практическая часть будет заключаться в попытке создать перформанс(ы) — мы все вместе придумаем идею, опишем действие, соберем команду для ее воплощения, отрепетируем и покажем, допустим, на закрытии смены. Это может быть несколько перформансов (если поступит несколько заявок и они доживут до воплощения) или один, но вовлекающий в действие всю группу.
Функция руководителя в практической части будет заключаться в выявлении
интересующих детей тем и концентрации на них, в поиске перформативного способа высказывания на эти темы, а также в стимулировании активности (если идеи не придумываются, то подкидывать их), или в ее торможении (сдерживать фантазию, если она оторвется от реальных возможностей воплощения).
У этого курса две составляющих — историческая и практическая. В исторической я буду рассказывать о том,
- как, когда и почему подружились музыка и сцена;
- какие формы и жанры этой дружбы практикуются сегодня;
- что такое музыкальный перформанс, почему это не опера и не балет, а что-то особенное.
Практическая часть будет заключаться в попытке создать перформанс(ы) — мы все вместе придумаем идею, опишем действие, соберем команду для ее воплощения, отрепетируем и покажем, допустим, на закрытии смены. Это может быть несколько перформансов (если поступит несколько заявок и они доживут до воплощения) или один, но вовлекающий в действие всю группу.
Функция руководителя в практической части будет заключаться в выявлении
интересующих детей тем и концентрации на них, в поиске перформативного способа высказывания на эти темы, а также в стимулировании активности (если идеи не придумываются, то подкидывать их), или в ее торможении (сдерживать фантазию, если она оторвется от реальных возможностей воплощения).
Заявка
Марабу Teens
Науки о человеке
Финляндия • лето • 14,5-17 лет
Нажимая на кнопку, вы даете согласие на обработку персональных данных и соглашаетесь c политикой конфиденциальности
Вопрос
Марабу-teens
Науки о человеке
Финляндия • лето • 14,5-17 лет
Нажимая на кнопку, вы даете согласие на обработку персональных данных и соглашаетесь c политикой конфиденциальности