Анна, расскажите о переменах в вашей профессиональной деятельности. На нашем сайте теперь написано «лицензиат TEDxMinsk» — что это значит? Что вы вообще делаете, когда «ходите на работу»?

Строго говоря, это не совсем изменения. Я уже пять лет в команде TEDxMinsk, а сейчас просто из одного из организаторов стала лицензиатом. Это означает, что я получаю лицензию на проведение мероприятия, планирую его, вместе с командой волонтеров ищу партнеров и спикеров и лично отвечаю перед TED за то, что мы все делаем по правилам. Правил довольно много, и, с одной стороны, это кажется ограничением, но, если честно, строгие гайдлайны очень освобождают. Мы не можем платить спикерам за выступление, не имеем права сами ничего получать за организацию (все делает команда волонтеров), не можем брать в спикеры спонсоров, не можем брать в спонсоры производителей оружия :) И очень-очень много чего еще.

Вообще, движение TED (technology, entertainment, design — технологии, развлечения, дизайн) зародилось в 80-х в Калифорнии, когда скучные научные доклады преобразовали в короткие и доступные для понимания выступления, в которых главным впервые был не спикер, а именно идея, с которой он выступает. Среди спикеров глобальной конференции были и политики, и рок-звезды, и ученые, и никому не известные люди — например, африканский подросток, который начал каждый день после занятий в школе возвращаться в свой поселок и учить других детей, которые не могут получать формальное образование.

В 2009 году появилась возможность проводить локальные конференции в формате TEDx по бесплатной франшизе в любых городах и странах мира, и сейчас это — одно из самых крупных международных сообществ, в которых люди с разными взглядами и социальным бэкграундом связаны общим делом и общей философией.

Для меня TEDx — очень важная часть городской культуры, потому что это движение позволяет проявиться местным идеям, создать и подтолкнуть к диалогу людей, готовых узнавать новое и обсуждать важные темы. Эти идеи могут приходить из самых разных сфер: на сцене TEDxMinsk в один и тот же день могут выступить юрист, ученый, музыкант, дипломат и даже целый театральный коллектив. Важно, что, когда мы ищем спикеров или получаем от них заявки, мы стараемся вообще не смотреть на то, кто эту заявку отправил, а только на то, насколько хороша и интересна эта идея. Ну и, разумеется, от идеи до готового TEDx-ролика есть еще довольно долгая дорога подготовки, работы со спикинг-коучем, репетиций, самого выступления, монтажа видеозаписи и надежды на то, что TED одобрит это видео.

Моя личная TEDx-история началась с того, что в 2015 году я сама выступила на сцене конференции как спикер — рассказывала о том, как генетика позволяет нам предсказывать будущее, и сразу после этого осталась в команде организаторов. Кроме большой ежегодной конференции (почти ежегодной — в 2020 году, к сожалению, многие мероприятия пришлось отменить, в том числе и TEDxMinsk), мы с командой и партнерами, например, проводим такую же конференцию для подростков — TEDxYouth@Minsk, и должна признаться, что выступления подростков часто оказываются даже интереснее.

Кроме того, я, конечно, продолжаю читать лекции и проводить вебинары, насколько это позволяет наша новая пандемическая реальность. Понятно, что в 2020 году все это проходило в основном онлайн, но я очень рассчитываю, что 2021 позволит нам снова выйти в реальный мир и увидеть друг друга вживую.

Расскажите о 2020 году. Мы знаем, что вы на полгода застряли в Перу, так так отменили все рейсы и объявили карантин. Как вы там проводили время, как ощущали себя? И с точки зрения ученого, поделитесь: как человек принимает ситуацию, начинает адаптироваться в условиях почти экстремальной ситуации?

Весной 2020 года мы с компанией приятелей полетели в короткую двухнедельную поездку по Перу и Боливии, чтобы отметить мой день рождения. Ровно 13 марта я стояла на солончаке Уюни, который после сезона дождей превращается в самую огромную отражающую поверхность на планете (это, без преувеличения, самое красивое место в мире); а ровно 16 марта мы вернулись из пустыни в город Ла-Пас, где у нас наконец появилась мобильная связь и выяснилось, что наши обратные билеты в Европу превратились в тыкву.

Дальше часть нашей компании, у которой были американские визы, рванули домой ближайшим самолетом через Майами, еще часть (за совершенно безумные деньги) полетела в Европу с четырьмя пересадками, а четверо, и среди них я, решили, что за эти же деньги можно прекрасно месяц пожить в Перу. Мы успели улететь последним самолетом из закрывающегося аэропорта из Лимы в Куско — это такая древняя столица империи инков на высоте 3500 метров над уровнем моря, сняли там маленький домик, ну и в следующий раз возможность улететь куда-то с этого континента появилась через полгода.

Все эти полгода было военное положение и очень строгий локдаун, не работало ничего, кроме продуктовых магазинов и аптек, уже в самом-самом конце начали приоткрываться какие-то рестораны, которые торговали на вынос. У меня с собой были вещи только на две недели поездки, поэтому я провела полгода в одних штанах и без ноутбука.

С точки зрения ученого все это, конечно, было очень интересно. Во-первых, высота. Когда мы в первый раз прилетели в Куско (еще до локдауна, в самом начале поездки), даже элементарная задача подняться по лестнице на второй этаж отеля превращалась в очень сложный квест с головокружением и только что без потери сознания. Но всего пару недель прогулок превращают тебя в довольно бодрого котика, который резво тащит рюкзак продуктов на высоту 200 метров. Правда, вернувшись к уровню моря, никакой особенной кислородной эйфории я в итоге не почувствовала. Но зато потом и в маске во время десятичасового трансатлантического перелета не задыхалась.

Еще очень забавно было читать некоторые новости, связанные с ковидом: в какой-то момент случился бум разных релевантных публикаций, вроде того, что люди на высоте болеют меньше (а мы как раз на 3500 метров) или — внезапно — что антитела лам очень хорошо защищают их от вируса (а у нас как раз в соседнем дворе пасутся ламы).

А вообще у меня есть теперь отличное правило: в любой непонятной ситуации учи новый язык. И к таким экстремальным ситуациям это, конечно, относится в первую очередь.

Мы очень рады, что вы спустились с Анд и приедете наконец в «Марабу», ведь и мы пропустили прошлое лето. В этом году у нас нет темы смены, но у вас наверняка уже есть какие-то мысли о теме курса.

После длинного перерыва я буду читать свой самый любимый курс, который называется «Генетика невозможного». Я очень люблю научную фантастику и комиксы, и, мне кажется, ни для кого не секрет, что одна из важных задач, которую исторически решали эти жанры — это создание образа будущего. Мы видим, что очень многие современные технологии, которыми мы сейчас пользуемся, так или иначе были уже давно описаны фантастами: это и смартфоны, и 3D-принтеры, и беспилотный транспорт, и умный дом. И этот процесс, конечно, не останавливается: фантасты продолжают придумывать, а ученые продолжают воплощать это в реальность. И, разбирая какие-то общеизвестные примеры и истории из массовой культуры, из кино и комиксов, мы в действительности уже давно говорим о серьезных научных концепциях, просто в немного утрированной форме.

Лично мне интереснее всего те технологии, которые уже существуют в лабораториях, но еще не обязательно стали частью нашей повседневности, например, биопечать. Все, я думаю, знают, что существует биопечать человеческих органов, что ведутся эксперименты по печати стейков и бургеров. То есть это такое направление исследований, которое позволяет решить сразу много разных задач, и оно интересно не только технически, но и этически.

И вот о таких технологиях, сложных с точки зрения реализации и этического регулирования, мы и будем говорить. Мы обязательно затронем клонирование и биопринтинг, генетическую модификацию — не только растений и животных, но и людей, исследования в области старения и продления жизни и много чего еще.