+7 985 214 68 62
Соня Соколова: «Как технологии изменили музыку и слушателя»
-
Соня Соколова
продюсер музыки
Соня Соколова на двух сменах «Марабу» в США планирует прочитать курс лекций, охватывающий едва ли не двести лет развития музыки, — и это огромный объем и захватывающее путешествие. О том, что нас ждет в этом путешествии, мы поговорили с Соней и приглашаем вас заглянуть в эти планы и карты.
Для начала давайте поговорим о вас: вы — создательница портала «Звуки.ру» и еще довольно большого количества интересных вещей. Кроме прочего, в «Школе новых медиа» вы создали факультет «Менеджмент в сфере интернет-технологий». Что для вас особенно ценно в том, что вы делали?
Мне ценно, что пока еще не все из того, что я делала, развалилось. Потому что за большую часть моего портфолио мне, как и всякому порядочному человеку, сейчас стыдно, поскольку я стояла у истоков медиа, которые дальше были так или иначе поглощены разными околовластными структурами. Но все-таки что-то выжило, и я страшно горжусь тем, что мой портал уже 25 лет существует и сохраняет то прекрасное настроение, как в самом начале. И тем, что сейчас вместе со мной порталом «Звуки.ру» занимаются другие молодые люди.
«Звуки.ру» сегодня — это своего рода энциклопедия российской музыки и библиотека отличных журналистских текстов о ней.
Я бы не сказала, что это прямо энциклопедия российской музыки — задача такая не ставилась и не ставится. Я бы сказала, что это энциклопедия актуального музыкального процесса. Мы помогаем людям находить интересующие их вещи о музыке — популярной или нишевой. Мы не рекомендательное издание, не консьюмерское, не база данных по музыке, то есть мы не обладаем всей полнотой обширных баз данных в силу того, что мы очень и очень пристрастны. Мы пишем о том, что нам интересно, о том, что нас волнует и что мы сами слушаем. И поэтому каждый новый автор – а они появляются регулярно — может очень здорово изменить лицо издания. Так произошло, когда к нам приходили Александр Горбачев, Лев Ганкин, Дима Куркин, Ник Завриев, и происходит сейчас, когда нам пишут новые молодые ребята. Сегодня, например, мы больше пишем про дарк-джаз, contemporary art или про рэп, о которых еще лет пять назад не писали совсем. «Звуки.ру» — очень живая штука, в которую можно влиться, и это больше комьюнити про музыку, чем серьезная музыкальная критика.
Как вы думаете, произошло ли с музыкой то же, что с литературой? В какой-то момент, во-первых, стало понятно, что человеческих сил не хватит, чтобы все охватить, а во-вторых, исчезает так называемый канон?
Во-первых, музыка сама по себе очень изменила свои онтологические характеристики за последние сто лет. Мы впервые за много сотен лет находимся в ситуации, когда мы можем совершенно спокойно не знать автора, при этом музыка не становится народной. Она вся чья-то, но нам плевать. У нас есть бесконечно длинные плейлисты, и мы зачастую даже не знаем, кто те люди, которые это все написали и исполняют. Феномен авторства и исполнителя, и уважения к исполнителю, еще двадцать лет назад существовавший и важный для слушателя, сегодня исчез. И эти процессы, на самом деле, дико интересно изучать. И тем интереснее, что большая часть этих процессов происходила буквально тогда, когда создавались и развивались «Звуки.ру». И я, как главный редактор, исследователь, имела возможность наблюдать это невероятно захватывающее путешествие. Я в него с удовольствием всех приглашаю, потому что, мне кажется, оно будет продолжаться, но совершенно в другом качестве. И, говоря о сегодняшнем дне, любая война дает бешеный толчок развитию музыкальной индустрии. Совершенно не случайно — может быть, потому, что музыка дает новую надежду и продолжает нас держать на плаву.
Думаете, музыка все еще объединяет людей? Ведь сегодня два человека могут встретиться и понять, что ни один из них не слушал то, что другой?
Музыка перестала, как мне кажется, быть маркером, перестала тебя относить к явному сообществу. Условно говоря, если раньше ты слушаешь группу King Crimson — ты считался приличным человеком. А слушаешь группу «Любэ» — тоже понятно, что ты за человек. Сейчас не так. Я признаю, что мне зачастую приходится проделывать над собой некоторую работу для того, чтобы не быть снобом.
Но вообще музыка, как и другие вещи, создающие культуру, не возникает из воздуха. Лучше всего ее описывать как коралл, который строится на скелетах предыдущих поколений. Конечно же, она подпитывается настроениями в обществе. И в очень большой степени она питается, помимо чего-то хорошего и светлого в людях, нашими фобиями.
Музыка реактивна — и, говоря это, я имею в виду не только панков, которые протестовали против эпохи яппи. Давайте вспомним: Прокофьев, или любой другой авангард, футуризм — откуда он вырос? Ведь если посмотреть шире — в 1912 году, а это время великих открытий, появились терменвокс, телармониум, изобретение Оливье Мессиана. Задайте себе вопрос, почему в 1928 году, а не позже или раньше, появились инструменты Мартено, волновые инструменты? Почему именно тогда? И вы внезапно выясняете, что все очень просто: Первая мировая война, эхолоты и подводные лодки.То есть реагируют не только отдельные творцы и исполнители, и даже не те люди, которые поют вместе в толпе. Реагирует некоторый субсоциум, который аккумулирует существующие смыслы и производит новые.
Будете ли вы говорить о том, как мы слушаем музыку? Сегодня у большинства из нас нет дисков, кассет, никакого физического носителя. Изменяется способ слушания музыки и способ владения ею — соответственно, изменяется способ заработка музыкантов.
Обязательно! Я страшно люблю строить таймлайны и показывать, как происходят какие-то процессы, как они взаимно влияют друг на друга. И я покажу, как в зависимости от изменения парадигмы слушания видоизменялись структуры доходов музыкантов, как к ним прибавлялись новые и новые источники роялти, например, или как к доходам от концертов начали прибавляться потихонечку доходы от трансляций, от мерчандайза и т. д. Как повлияла на музыку первая серьезная музыкальная радиотрансляция? В какой момент появились звукорежиссеры? Когда появился плеер Sony Walkman — что изменилось? Об этом мало кто задумывается, но это невероятно интересные процессы, и они, конечно же, взаимосвязаны. Я постараюсь показать картину от индустриальной революции до новой цифровой революции, и весь этот гигантский отрезок времени — двести лет — изобразить в виде форм взаимовлияния.
Это как раз то, что мы любим делать в «Марабу» и о чем пытаемся рассказать детям. А лично вы какую основную задачу ставите для себя на вашем курсе?
Все, что я рассказываю, преследует так или иначе одну и ту же цель: во-первых, научить моих слушателей понимать взаимосвязь культурных явлений от той точки, в которой мы находимся, научить понимать, что является инновацией, а что нет, почему что-то возникает и почему оно важно. Как я уже говорила, ни одна инновация не рождается из воздуха. Для того чтобы знать, на что сейчас есть запрос, нужно понимать, что было уже сделано в этом направлении, почему и в какой момент индустрия свернула именно в эту сторону. Вот это понимание преемственности и одновременно интегральности процессов крайне важно.
Второе, чему мне хотелось бы научить — критически относиться к тому, что тебе льют в уши. Например, когда мы слушаем записи классических композиторов и говорим себе: «Дальше я буду слушать только абсолютно аутентичный, необработанный, чистый звук», мы должны понимать, что на самом деле его уже нет. И слышать это, распознавать, понимать роль продакшена — мне кажется, хорошая цель. И последнее — я хочу предложить детям самим попробовать себя в футуристических прогнозах. Попробовать взять какое-то явление, посмотреть, как оно развивалось, оценить, где мы сейчас, и попытаться предсказать, что будет дальше.
=================================================
В ходе занятий вы научитесь отличать на слух музыку эпохи «до НТР» и музыку нового поколения, познакомитесь с важнейшими изобретениями, которые определили звучание музыки в XX и XXI веках, поймете, насколько изменились за сто лет производство музыки и ее дистрибуция, а также узнаете:
Мне ценно, что пока еще не все из того, что я делала, развалилось. Потому что за большую часть моего портфолио мне, как и всякому порядочному человеку, сейчас стыдно, поскольку я стояла у истоков медиа, которые дальше были так или иначе поглощены разными околовластными структурами. Но все-таки что-то выжило, и я страшно горжусь тем, что мой портал уже 25 лет существует и сохраняет то прекрасное настроение, как в самом начале. И тем, что сейчас вместе со мной порталом «Звуки.ру» занимаются другие молодые люди.
«Звуки.ру» сегодня — это своего рода энциклопедия российской музыки и библиотека отличных журналистских текстов о ней.
Я бы не сказала, что это прямо энциклопедия российской музыки — задача такая не ставилась и не ставится. Я бы сказала, что это энциклопедия актуального музыкального процесса. Мы помогаем людям находить интересующие их вещи о музыке — популярной или нишевой. Мы не рекомендательное издание, не консьюмерское, не база данных по музыке, то есть мы не обладаем всей полнотой обширных баз данных в силу того, что мы очень и очень пристрастны. Мы пишем о том, что нам интересно, о том, что нас волнует и что мы сами слушаем. И поэтому каждый новый автор – а они появляются регулярно — может очень здорово изменить лицо издания. Так произошло, когда к нам приходили Александр Горбачев, Лев Ганкин, Дима Куркин, Ник Завриев, и происходит сейчас, когда нам пишут новые молодые ребята. Сегодня, например, мы больше пишем про дарк-джаз, contemporary art или про рэп, о которых еще лет пять назад не писали совсем. «Звуки.ру» — очень живая штука, в которую можно влиться, и это больше комьюнити про музыку, чем серьезная музыкальная критика.
Как вы думаете, произошло ли с музыкой то же, что с литературой? В какой-то момент, во-первых, стало понятно, что человеческих сил не хватит, чтобы все охватить, а во-вторых, исчезает так называемый канон?
Во-первых, музыка сама по себе очень изменила свои онтологические характеристики за последние сто лет. Мы впервые за много сотен лет находимся в ситуации, когда мы можем совершенно спокойно не знать автора, при этом музыка не становится народной. Она вся чья-то, но нам плевать. У нас есть бесконечно длинные плейлисты, и мы зачастую даже не знаем, кто те люди, которые это все написали и исполняют. Феномен авторства и исполнителя, и уважения к исполнителю, еще двадцать лет назад существовавший и важный для слушателя, сегодня исчез. И эти процессы, на самом деле, дико интересно изучать. И тем интереснее, что большая часть этих процессов происходила буквально тогда, когда создавались и развивались «Звуки.ру». И я, как главный редактор, исследователь, имела возможность наблюдать это невероятно захватывающее путешествие. Я в него с удовольствием всех приглашаю, потому что, мне кажется, оно будет продолжаться, но совершенно в другом качестве. И, говоря о сегодняшнем дне, любая война дает бешеный толчок развитию музыкальной индустрии. Совершенно не случайно — может быть, потому, что музыка дает новую надежду и продолжает нас держать на плаву.
Думаете, музыка все еще объединяет людей? Ведь сегодня два человека могут встретиться и понять, что ни один из них не слушал то, что другой?
Музыка перестала, как мне кажется, быть маркером, перестала тебя относить к явному сообществу. Условно говоря, если раньше ты слушаешь группу King Crimson — ты считался приличным человеком. А слушаешь группу «Любэ» — тоже понятно, что ты за человек. Сейчас не так. Я признаю, что мне зачастую приходится проделывать над собой некоторую работу для того, чтобы не быть снобом.
Но вообще музыка, как и другие вещи, создающие культуру, не возникает из воздуха. Лучше всего ее описывать как коралл, который строится на скелетах предыдущих поколений. Конечно же, она подпитывается настроениями в обществе. И в очень большой степени она питается, помимо чего-то хорошего и светлого в людях, нашими фобиями.
Музыка реактивна — и, говоря это, я имею в виду не только панков, которые протестовали против эпохи яппи. Давайте вспомним: Прокофьев, или любой другой авангард, футуризм — откуда он вырос? Ведь если посмотреть шире — в 1912 году, а это время великих открытий, появились терменвокс, телармониум, изобретение Оливье Мессиана. Задайте себе вопрос, почему в 1928 году, а не позже или раньше, появились инструменты Мартено, волновые инструменты? Почему именно тогда? И вы внезапно выясняете, что все очень просто: Первая мировая война, эхолоты и подводные лодки.То есть реагируют не только отдельные творцы и исполнители, и даже не те люди, которые поют вместе в толпе. Реагирует некоторый субсоциум, который аккумулирует существующие смыслы и производит новые.
Будете ли вы говорить о том, как мы слушаем музыку? Сегодня у большинства из нас нет дисков, кассет, никакого физического носителя. Изменяется способ слушания музыки и способ владения ею — соответственно, изменяется способ заработка музыкантов.
Обязательно! Я страшно люблю строить таймлайны и показывать, как происходят какие-то процессы, как они взаимно влияют друг на друга. И я покажу, как в зависимости от изменения парадигмы слушания видоизменялись структуры доходов музыкантов, как к ним прибавлялись новые и новые источники роялти, например, или как к доходам от концертов начали прибавляться потихонечку доходы от трансляций, от мерчандайза и т. д. Как повлияла на музыку первая серьезная музыкальная радиотрансляция? В какой момент появились звукорежиссеры? Когда появился плеер Sony Walkman — что изменилось? Об этом мало кто задумывается, но это невероятно интересные процессы, и они, конечно же, взаимосвязаны. Я постараюсь показать картину от индустриальной революции до новой цифровой революции, и весь этот гигантский отрезок времени — двести лет — изобразить в виде форм взаимовлияния.
Это как раз то, что мы любим делать в «Марабу» и о чем пытаемся рассказать детям. А лично вы какую основную задачу ставите для себя на вашем курсе?
Все, что я рассказываю, преследует так или иначе одну и ту же цель: во-первых, научить моих слушателей понимать взаимосвязь культурных явлений от той точки, в которой мы находимся, научить понимать, что является инновацией, а что нет, почему что-то возникает и почему оно важно. Как я уже говорила, ни одна инновация не рождается из воздуха. Для того чтобы знать, на что сейчас есть запрос, нужно понимать, что было уже сделано в этом направлении, почему и в какой момент индустрия свернула именно в эту сторону. Вот это понимание преемственности и одновременно интегральности процессов крайне важно.
Второе, чему мне хотелось бы научить — критически относиться к тому, что тебе льют в уши. Например, когда мы слушаем записи классических композиторов и говорим себе: «Дальше я буду слушать только абсолютно аутентичный, необработанный, чистый звук», мы должны понимать, что на самом деле его уже нет. И слышать это, распознавать, понимать роль продакшена — мне кажется, хорошая цель. И последнее — я хочу предложить детям самим попробовать себя в футуристических прогнозах. Попробовать взять какое-то явление, посмотреть, как оно развивалось, оценить, где мы сейчас, и попытаться предсказать, что будет дальше.
=================================================
В ходе занятий вы научитесь отличать на слух музыку эпохи «до НТР» и музыку нового поколения, познакомитесь с важнейшими изобретениями, которые определили звучание музыки в XX и XXI веках, поймете, насколько изменились за сто лет производство музыки и ее дистрибуция, а также узнаете:
- почему электронные музыканты любят серый цвет;
- зачем Бивис и Баттхед троллили рокеров;
- кто первым начал создавать музыку из мусора и при чем тут Doctor Who;
- как русские и британские монархи создали моду на пластинки;
- сколько лет потребовалось, чтобы уместить оркестр в гараже;
- почему в 2022 году у музыкантов больше источников доходов, но меньше денег;
- что общего между супрематизмом и цифровым сервисом Shazam, между Napster и «облаками»;
- за что группа Metallica невзлюбила котика.
Заявка
Стоимость программы - USD 3700
Нажимая на кнопку, вы даете согласие на обработку персональных данных и соглашаетесь c политикой конфиденциальности
Заявка
США | Лето 2022
Стоимость одной смены — 3700$
США | Лето 2022
Стоимость одной смены — 3700$
Нажимая на кнопку, вы даете согласие на обработку персональных данных и соглашаетесь c политикой конфиденциальности
Подпишитесь на наши новости и узнавайте о новых программах
© Marabou.club, 2022
Умный лагерь «Марабу»
Летние, осенние и весенние смены в Европе и Америке для детей и подростков
Офис во Франции: Château-Hôtel Le Sallay, Magny-Cours
Email: info@marabou.club
Офис во Франции: Château-Hôtel Le Sallay, Magny-Cours
Email: info@marabou.club