Что такое геймификация образования простыми словами?

Лучше вообще выкинуть слово «геймификация» — оно обычно ассоциируется с добавлением в рабочий или учебный процесс каких-нибудь уровней, рейтингов или соревнований, но это большое упрощение. На самом деле никакой специфической геймификации в мире педагогики не существует, это просто еще один набор методических инструментов, цель которых — мотивация к учебе. Сфера видеоигр за десятилетия своего существования отработала набор очень мощных и действенных инструментов мотивации — настолько действенных, что их можно было бы назвать инструментами манипулирования. Мне кажется, что школа в этом смысле может научиться очень многому у игровой индустрии, учитывая, что степень ее контроля над нашим пользователем, то есть учеником, несравнимо выше. Мы уже загнали его в класс, заперли там, за парту посадили, решаем, когда ему можно стоять, а когда сидеть, просто по рукам и ногам его связали, а он все равно смотрит не туда, куда мы хотим, а в потолок или в телефон под партой. Возможно, нам стоит воспользоваться другими инструментами концентрации его внимания, потому что выбор этих инструментов в реальности огромен. Вот это — сфера моих интересов, это мне кажется очень перспективным направлением в работе. Мне бы очень хотелось, чтобы два этих сообщества — люди, занимающиеся игровым и педагогическим дизайном, — общались друг с другом и делились опытом, потому что на самом деле у них гораздо больше общего, чем кажется.

В рамках своих занятий в школе Le Sallay Диалог вы пользуетесь какими-то такими механиками?

Конечно. Мне повезло, что мой предмет очень нарративный — он буквально называется «история». Соответственно, нарративный дизайн — то, как именно вы рассказываете историю, — влияет на восприятие и внимание вашей аудитории. Но и типы активностей, типы инструментов, которые мы применяем на уроках, тоже важны. Например, в рамках изучения Тридцатилетней войны в Европе, гигантского военного конфликта, охватившего весь европейский континент, я провел большую ролевую игру, в которой дети взяли на себя роли делегатов стран-участниц на мирной конференции. Я нашел состав реальных делегатов (участников переговоров 1648 года), подготовил для каждого краткую биографию, его ключевые характеристики и цели — чего этот человек хочет добиться для своей страны, а иногда и лично для себя. Раздал эти данные детям и пустил их вести переговоры, чтобы закончить Тридцатилетнюю войну на тех условиях, которые будут выгодны их государю или тому, кому они служат на самом деле. Потому что кто знает, кто скрывается под личиной почтенного аббата или посланца Священной Римской империи? Всюду шпионы, никому нельзя доверять. И получилось ужасно интересно. При довольно небольшом уровне модерации дети сумели привести друг друга к соглашению, я бы сказал, пугающе похожему на подлинный Вестфальский мирный договор. Некоторые пункты совпадали до сумм компенсации. Границы Европы они перерисовали почти так же, как они были перерисованы в конце войны. Правда, был побочный эффект — они на некоторое время страшно перессорились друг с другом. Делегаты от Швеции и Франции долго не могли друг другу простить взаимного предательства, но в конце концов обиды были забыты, как и в реальной жизни, и все вернулись к мирному сосуществованию.

Может быть, они просто заранее подсмотрели условия Вестфальского мира и подводили к нему?

Это можно было бы предположить, если бы я не знал, насколько дети не любят учиться самостоятельно, — это вообще нестандартная ситуация.

Во-вторых, это ученики, с которыми я работаю, и я хорошо знаю их самих, их реакции и ход мысли. И, самое главное, я имел счастье наблюдать эти переговоры. Если бы они сговорились, они бы не устраивали таких яростных баталий вокруг того, кому достанутся торговые города северной Германии и получит ли Швеция Бремен. Вы бы слышали, как люди начинают кричать друг на друга, когда дело доходит до собственности на Бремен, а ведь за тридцать минут до этого никто не знал, где этот город вообще находится. Тем не менее мотивация оказалась более чем действенной, страсти лились через край, просто бурлили.

В «Марабу» вы едете в первый раз. Какие у вас надежды?

Я надеюсь увидеть там ребят, которые заинтересуются моей темой. Я очень надеюсь, что у меня будет время, чтобы посетить выступления коллег, потому что я подсмотрел некоторые темы других лекторов, и мне хочется быть на всех кружках сразу. Но, конечно, если ребята заинтересуются моей темой, то свободного времени будет очень немного.

Кажется, курс, в названии которого есть слово «игра», не может не заинтересовать.

Есть люди, даже очень юные, которые относятся к играм как к делу несерьезному и считают, что они приехали учиться, а не развлекаться. Как говорил Януш Корчак: «Дети — тоже люди». У них бывает разный характер, некоторым из них совершенно не хочется ни с кем играть. Во всяком случае, не хочется играть с малознакомым взрослым. Так что я не предполагаю ничего априори.

Ваш курс будет больше теоретический? Или вы будете учить играть?

Курс мой посвящен истории настольных игр. Будем говорить о том, какую роль они выполняют в нашей жизни, как через игры мы можем узнать людей и что игровой дизайн (а иногда и буквальный художественный дизайн настольных игр) рассказывает нам о людях, которые их сделали. К сожалению, настольные игры, как правило, занимают больше времени, чем у нас будет. Но я постараюсь отобрать такие, в которые можно поиграть хотя бы несколько минут, чтобы понять игровой процесс и иметь возможность сравнивать их с тем, что будет создано позже.

Древние люди играли немного не так, как мы. Древнейшая игра, к которой у нас сохранился полный набор правил — Королевская игра царства Ур в древней Месопотамии. Правила были воспроизведены британскими археологами — в Британском музее хранится, если не ошибаюсь, единственная целая доска, которую нашли вместе с полным набором правил. Это своеобразная смесь шашек и нард, в которую играть современному человеку небезынтересно, но долго, потому что у древних, очевидно, было больше свободного времени, а темп жизни был значительно ниже нашего. Партия могла длиться бесконечно, если играли два опытных игрока.

Хорошим примером предельности и относительной простоты «древнего» дизайна является, возможно, самая известная настольная игра в мире — крестики-нолики. В этой игре конечное количество комбинаций, и игроки часто не могут друг друга обыграть, они упираются в патовую ситуацию. Победа в таких случаях зависит от везения, и это характерно для многих древних игр, контроль игрока в них невелик. Это видно во многих играх, которые в моем детстве назывались «бродилками» — там, где нужно бросить кубик и передвинуть свою фишку на определенное количество полей. Там же на самом деле нет никакой игры, потому что вы ничем не управляете. В эту игру могут играть два генератора случайных чисел с тем же успехом, что и два человека. И мы поговорим с ребятами на наших встречах о том, на какие категории делятся игры и как многие игры вырастали из самых неожиданных мелочей.

А что детям дает умение играть в настолки?

В первую очередь это еще один раскрывающийся горизонт. Я уверен, что на наших встречах в «Марабу» будут дети, которые либо не играют в настолки вообще, либо играют в некоторые. На самом деле настольные игры — огромное море жанров, от военных стратегий и ролевых театральных игр до экономических симуляторов и эзотерических игр для психологической рефлексии. Настольные игры — это гигантский спектр, на котором легко найдут себя и IT-инженеры, и посетители театрального кружка. Мне кажется, это хорошее увлечение, потому что если вы отыщете игру, которая вам по-настоящему нравится, то, скорее всего, вы найдете и сообщество людей, с которыми у вас много общего. Мне кажется, для многих ребят это возможность обрести друзей и новые интересы.
Если выйти на более академический уровень, то в математической науке есть такая вещь, как теория игр, которую преподают не только математикам, но и бизнес-менеджерам, как инструмент принятия решений в сложных ситуациях.

То, что называется soft skills, в настольных играх развивается очень хорошо. Умение планировать свои ходы, ориентироваться в меняющейся ситуации, понимать других людей, взаимодействовать с ними, соперничать, умение выигрывать и проигрывать — очень важные навыки, особенно для юного человека.

На какие результаты курса вы надеетесь?

Я надеюсь, что после курса в «Марабу» дети уедут как минимум с расширившимся выбором, с представлением о том, что можно занять свое время еще чем-то, кроме мобильного телефона или «Майнкрафта». Я надеюсь, что они начнут лучше понимать, как устроены игры, в которые они сами играют, не только настольные, но и компьютерные, и увидят, как игровые дизайнеры разговаривают с ними через игровые инструменты, к чему их подталкивают. Научатся отличать игру, которая хочет рассказать интересную историю или поставить перед сложной задачей, от игры, которая просто хочет вытянуть денег или убить время. Мне кажется, что это полезный навык, учитывая, насколько геймифицировано пространство, в котором мы живем.