— Вы уже второй год подряд готовите для «Марабу» курс, связанный с историей моды и стилем, а не с основной специальностью. Почему?

Разговаривая с детьми, я обычно соединяю разные области знания, сама же все больше интересуюсь тем, как вещи вокруг нас отражают наше восприятие мира. В последние годы я веду разные детские занятия, посвященные культуре в широком смысле, и курсы в «Марабу» для меня — логичное продолжение этой темы. В прошлом году, например, наш курс был посвящен образу и силуэту разного времени, костюму, прическе.

Ведь внешность так волнует в этом возрасте. Хочется нравиться, хочется, чтобы на тебя смотрели.И мне кажется, это прекрасный способ дать новые знания через темы, которые их реально волнуют.

— Вспомните самый необычный факт в связи с историей костюма и стиля, который попадался вам на глаза?

Например, история с осветлением волос, которое становится едва ли не обязательным в придворной культуре Возрождения. Ученые мужчины были убеждены, что блондинками были две эталонные красавицы античности, Елена Прекрасная и Венера. Светлый волос и бледность, согласно медицинским представлениям времени, говорили о внутренней чистоте и утонченном характере. Так светловолосыми стали Лаура у Петрарки и все девушки Боттичелли, от Мадонны до Примаверы. Как можно догадаться, природными блондинками Италия небогата. Известно, что венецианки пускались на всяческие ухищрения ради блонда. Например, просиживали часами на террасе в специальной шляпе без тульи — она защищала лицо от солнца, а через центральную часть вытаскивали волосы, обработанные осветляющим щелочным составом. Получался такой вполне современный салон красоты.

— А как вы придумываете курсы?

Темы курсов появляются как побочных продукт моих довольно разнонаправленных интересов. Мне нравится изучать историю бытовых вещей, культурных стереотипов, образов мышления разных эпох. Всякий раз я обнаруживаю, с одной стороны, много мне доселе не известного, а с другой — кучу связей с тем, что я уже знаю. Иногда получается выстроить отдельные сюжеты в целый «сериал», объединенный сквозной темой, — так рождается курс. Но в этом году я еще и советовалась с дочерью, о чем ей было бы интересно послушать. Ей двенадцать лет, и она вполне себе тестовая аудитория.

— Бывает ли, что к вам на курс или лекцию попадает явно не заинтересованный человек? Удается ли его увлечь?

Такое бывает. Мне неинтересно навязывать свой авторитет. Мне интересно сделать так, чтобы человек, всем своим видом демонстрирующий, что он здесь оказался совершенно случайно, хотя бы принял участие в нашем разговоре. Я именно к этому человеку буду обращаться, задавать ему вопросы, пытаться понять, где ему интересно, в какой сфере он чувствует себя более уверенно.

— Чем вам в целом важна работа с детьми?

Это моя любимая аудитория. Мне с ними интересно, мне хочется понять, что они знают и как смотрят на очевидные для меня вещи, — и часто оказывается, что у них совершенно другой, непривычный мне взгляд. Мы считаем, что современные дети мало читают, загружены гаджетами, у них какие-то странные интересы, но я уверена: разговор с заинтересованным взрослым — по-прежнему большая ценность для них, и он обогащает обе стороны. Даже если у ребенка на лице читаются скука и отвращение, это часто маска, своеобразный вызов и приглашение к разговору.

Что дети увезут с собой после вашего курса?

Мне хочется, чтобы те вещи, которые мы будем обсуждать на курсе, вплелись в их повседневные встречи с реальностью. Если мы говорим про историю готики, то у американских детей есть Хэллоуин, который требует преображения, превращения. Но что это за традиция? Откуда она взялась? Как именно мы можем превратить любую слащавую историю в готическую? Почему скелеты и розы — это так красиво? Так классно иметь знания и вкус, чтобы изобрести себе костюм самостоятельно, а не из «полуфабрикатов». А разговоры о цвете в культуре — и вовсе универсальная вещь, они помогают ответить на извечный вопрос «Что надеть?». Моя преподавательница новогреческого языка однажды сказала: «Зачем читать „Илиаду“ и „Одиссею“? Чтобы хорошо одеваться». Мне очень нравится эта мысль: любое расширение кругозора помогает лучше понимать связь между тобой, твоим временем и личным стилем.