На этой смене преподаватели будут рассказывать об искусстве как о способе строить новые миры. А о чем будете говорить вы?

Я хочу поговорить с детьми о том, как устроены странные анклавы, выпадающие из привычного мира, парадоксальные зоны, в которых действуют иные законы и возникают новые миры. Рассказать, почему идея о небольшой группе людей, укрывшихся в каком-то убежище и создающих там свой собственный мир, обладает такой притягательностью.

Я начну с разговора об утопиях, и мы попытаемся обсудить, почему эти утопии почти всегда помещались в какие-то удаленные, изолированные места и вместе с тем почему они все выглядят так нереалистично. Мы можем представить себе прекрасный остров, где построено идеальное общество, но с трудом можем представить, что оно просуществует достаточно долго. Иными словами, любая утопия оказывается эфемерной, преходящей, временной.

Вот эти два фактора — изолированность и временность — и будут меня интересовать во время всего моего курса.

Но перед тем как перейти к разным историческим примерам временных изолированных миров, я хочу обсудить с детьми, какую утопию придумали бы они сами. Уверен, что никто сегодня не хочет жить в утопичных мирах Платона или Томаса Мора. Там царит порядок и закон, но нет места для творчества, для веселого безумства, для праздника. А если мы спросим современного человека, особенно ребенка, как он видит утопию, он наверняка расскажет о пространстве, где нет запретов, где много места для игры и для веселья. Мне вообще кажется, что ребенок, если ему не мешать и не смущать его требованиями быть «взрослым», придумает что-то вроде Телемской обители Рабле, с ее девизом «Делай, что хочешь».


То есть это будет курс про утопии в литературе и философии?

Нет-нет, про утопии я поговорю в самом начале, а потом я перейду к разным историческим эпизодам, когда люди пытались построить вот эти изолированные и временные миры, живущие по своим правилам. Некоторые из них напоминали попытку реализации утопии, а некоторые — вовсе нет.

Классический пример последнего — пиратские поселения, внутри которых действовали законы, совсем не похожие на законы современных пиратам государств. К сожалению, в качестве основной модели экономики у пиратов был разбой – и это, конечно, не позволяет нам смотреть на эти поселения как на ту утопию, которую мы хотели бы построить во всем мире. Но вместе с тем, если внимательнее присмотреться, как они были устроены, то становится понятно, почему пираты — жестокие и бессердечные люди — до сих пор пользуются такой популярностью у детей, подростков и взрослых. Дело не в том, что Джек Воробей — настоящий очаровашка, нет; Джонни Депп изображает Джека Воробья таким, потому что в образе пирата есть много привлекательного, а пиратские республики, о которых мы будем говорить, были гораздо больше похожи на современные демократии, чем на европейские монархии своей эпохи: там не было дворянства, не было жестко зафиксированной иерархии, существовали выборы и даже подобие пенсионной системы. И вместе с тем, конечно, пиратские острова напоминают нам о детской утопии бесконечного праздника непослушания, о которой я говорил выше.

Придумывание утопии часто связано и с придумыванием идеального пространства с точки зрения архитектуры. Архитекторы постоянно пытаются построить идеальный город для новых людей, это длится веками. При этом в действительности утопическими получается оставаться только у «временных городов» — выставок и фестивалей. Это снова доказывает нам, что утопия недолговечна, но об истории утопии в архитектуре будет рассказывать мой коллега Айрат Багаутдинов, я же сосредоточусь на том, как менялось представление людей об утопическом обществе.

Мы поговорим не только о пиратах, но и о разных примерах из более современной истории, когда люди пытались построить какие-то замкнутые сообщества, живущие по другим законам, чем остальной мир, старались как-то реализовать модель перманентного праздника.


Вроде коммун хиппи?

Да, конечно, это классический, но далеко не единственный пример. В СССР, например, коммун хиппи толком не могло существовать, но зато существовали разные сообщества ученых, воспетые в книжке «Понедельник начинается в субботу» — обратите внимание, что само название как бы отменяет привычное течение времени. Роман Стругацких, к которому лично я всегда был очень спокоен, точно фиксирует тот утопический импульс, который по-разному был реализован в подмосковном Зеленограде, Новосибирском Академгородке времен его расцвета, различных матшколах или Беломорской биологической биостанции. Во всех случаях мы можем говорить о выделенном в пространстве и времени месте, где люди пытаются построить свой мир и жить по иным законам, чем те, кто находились «снаружи». Как известно, Советская власть не очень приветствовала такие эксперименты — но тем не менее их было много, и многие из таких автономных образований просуществовали довольно долго и даже пережили страну, внутри которой возникли.

А потом мы перейдем к современности и поговорим о том, как сегодня существуют в мире фестивали, подобные Burning Man или Rainbow, как устроены музыкальные open air'ы, какими разными бывают праздники и как живут артистические, театральные и цирковые коммуны.


Почему вы решили обратиться к этой теме именно сейчас?

Сегодня, как вы знаете, мы живем в кризисную эпоху, и размер этого кризиса слишком велик, чтобы списать его исключительно на коронавирус. Все то, что мы наблюдаем сегодня — восстановление границ и отказ от глобализации, удаленная работа, прекращение авиаперелетов и т. д. — выглядит для меня реализацией желаний, которые люди высказывали в последние десять лет. Как всякий кризис, этот кризис должен изменить мир — и, значит, он дает каждому из нас шанс сделать что-то, что мы не могли сделать еще вчера.

В момент кризиса люди всегда начинают думать о том, как изменится мир, и поэтому разговор о построении новых миров и об изобретении утопии опять становится актуальным. И тут я хотел бы противопоставить глобальные утопии и утопии камерные, частные. Первые я не люблю — ХХ век показал нам несколько примеров, чем кончаются попытки построить утопию для миллионов людей, а вот вторые до сих пор кажутся мне привлекательными.

Поэтому на первом занятии я начну разговор с обсуждения того, почему нам всем не нравятся классические утопии, а на последнем закончу тем, что каждый может построить свою собственную утопию — может быть, всего на несколько дней или часов, но если повезет, то и на много лет.


Или навсегда?

Как я уже сказал, утопия — вещь все-таки временная и неустойчивая. Любой праздник когда-то заканчивается, но разве это должно мешать нам радоваться, пока он длится?

В первую очередь мне хочется сказать детям, что каждый имеет право на собственную камерную утопию, каждый имеет возможность ее построить. По-моему, эта мысль — хорошее противоядие от уныния, которое охватывает при мысли о том, каким станет мир, напуганный эпидемией.

Каким бы он ни стал, место для праздника всегда найдется. Лично меня это очень вдохновляет