Сергей Мохов: «Мы займемся критическим задаванием вопросов — как раз тем, что любят дети»
«У нас не предусмотрено какого-то педагогического момента — как хорошо и как плохо, как нужно говорить и мыслить о смерти. Ничего такого. Никто не будет давать никаких прямых рекомендаций или однозначных ответов — это же не кадетская школа, как я ее себе представляю»
Сергей Мохов
социолого
Сергей Мохов приедет на первую смену «Марабу» в Эстонии, чтобы прочитать курс под названием «Смерть как культурный и политический феномен». Подозревая, что некоторые взрослые люди занервничают от одного названия, мы решили узнать у Сергея, нужно ли заранее пугаться или не стоит.
Сергей, вы по образованию социолог, при этом вы много лет изучаете тему смерти и пишете об этом книги и статьи. Можете чуть подробнее рассказать, чем вы занимаетесь, какова ваша профессия?
Простыми словами — есть физическая антропология, она занимается тем, как биологически устроен человек, как он менялся в течение долгой истории физиологически, биологически. Я же занимаюсь культурной, социальной антропологией. Я изучаю, как человек существует не только биологически, но как он существует социально. Существовать в культуре — это значит, какими смыслами и значениями он наделяет то, что видит вокруг себя, как объясняет мир, как взаимодействует с этим миром и другими такими же людьми.
Сфера моих интересов, если говорить максимально широко, — то, как человек взаимодействует с такой базовой константой жизни, как смерть, с тем, что все в мире конечно, хотелось бы нам этого или нет. Умирают звезды, планеты, животные, и человек тоже. Даже листья на деревьях — и те умирают и опадают. Меня интересует то, как человек объясняет это для себя, как это влияет на его жизнь, как он может об этом говорить и какую из этого пользу извлекает.
Смерть как тема курса лекций может быть очень интересна детям, и, скорее всего, у них есть много вопросов, но она при этом может пугать родителей. Что мы можем им сказать, чтобы они перестали волноваться?
Во-первых, я думаю, что абсолютно справедливы и естественны опасения любого родителя, что не только смерть, а вообще чувствительные темы могут ранить, доставить дискомфорт человеку, в том числе ребенку. Но я думаю об этом, и у меня есть несколько соображений на этот счет.
Во-первых, я сам отец. Я отец замечательной девятилетней девочки, с которой мы давно уже пытаемся говорить про смерть, и я вижу ее живой интерес. И он самый разнообразный, начиная от скелетиков и черепушек и заканчивая действительно экзистенциальными вопросами: «Неужели все когда-то умрут? И ты умрешь, и я?» — говорит мне дочь. Звучит это не очень весело. Но нам при этом удается сохранять какой-то живой диалог на эту тему с разнообразными аргументами.
Второй момент заключается в том, что тема действительно сенситивная. И она принципиально никак не отличается от разговоров про секс и деторождение, алкоголизм и наркоманию, какие-то другие подобные вещи, которые нас окружают в этом мире и которые нам неприятны. И важно отметить, что у нас не предусмотрено здесь какого-то педагогического момента, связанного с тем, что мы даем наставления, как хорошо и как плохо, как нужно говорить и мыслить о смерти. Ничего такого. Мы прежде всего учимся думать, и думать критически. Мы попытаемся в «Марабу» заняться прежде всего критическим задаванием вопросов — как раз тем, что любят дети. Никто им не будет давать никаких прямых рекомендаций или однозначных ответов — это же не кадетская школа, как я ее себе представляю.
Мы будем вместе задаваться вопросами и пытаться находить на них ответы. Самые разные ответы. Все это мы будем делать на примере того общества, той культуры, в которой живем. Да, это будут непростые вещи — начиная со смертей животных, которые нас всех окружают, с вопроса, что с ними делают, как это происходит, почему, и какие аргументы мы для этого используем. Дальше мы будем пытаться говорить на более сложные темы, но, конечно же, аккуратно.
И здесь я перехожу к третьему пункту: слава богу, что мы все существуем в 2023 году и что у нас есть разработанные методические материалы о том, как это делать, сохраняя максимально эмпатичный и сенситивный подход в разговоре на такие темы с детьми. Существует методическая литература, которая позволяет вести эти разговоры в игровой, не травмирующей форме.
Последнее замечание, которое я хочу сделать: парадоксально, но как раз дети зачастую гораздо более открыты подобным разговорам, чем взрослые, которые накапливают за жизнь культурный сдерживающий механизм, связанный со стереотипами, осуждением общества, личными травмами и переживаниями. А дети все-таки более свободно к этому относятся, и мы постараемся говорить с ними, максимально оборачивая на пользу все минусы и плюсы подобного диалога.
Обычно в лагере наши лекторы что-то придумывают для своих курсов в практическом плане. Предусмотрен ли у вас какой-то еще формат, помимо семинарского — с вопросами и ответами, и если да, то какой?
Все наши занятия будут построены только в формате игр, иначе говорить о смерти не получится. Мы будем много смотреть мультфильмы, кино, читать комиксы и обсуждать увиденное. «Гарри Поттер», «Властелин колец», видеоигры, «Игра престолов» и Джон Сноу, мексиканский День мертвых, зомби — везде будем находить и разбирать сюжеты и логику их работы в теме утраты. К этим примерам, так хорошо знакомым детям из популярной культуры, мы и будем задавать вопросы. Будут и другие интересные задания — постараемся, например, похоронить Ленина или (не) спастись в зомби-апокалипсисе.
Простыми словами — есть физическая антропология, она занимается тем, как биологически устроен человек, как он менялся в течение долгой истории физиологически, биологически. Я же занимаюсь культурной, социальной антропологией. Я изучаю, как человек существует не только биологически, но как он существует социально. Существовать в культуре — это значит, какими смыслами и значениями он наделяет то, что видит вокруг себя, как объясняет мир, как взаимодействует с этим миром и другими такими же людьми.
Сфера моих интересов, если говорить максимально широко, — то, как человек взаимодействует с такой базовой константой жизни, как смерть, с тем, что все в мире конечно, хотелось бы нам этого или нет. Умирают звезды, планеты, животные, и человек тоже. Даже листья на деревьях — и те умирают и опадают. Меня интересует то, как человек объясняет это для себя, как это влияет на его жизнь, как он может об этом говорить и какую из этого пользу извлекает.
Смерть как тема курса лекций может быть очень интересна детям, и, скорее всего, у них есть много вопросов, но она при этом может пугать родителей. Что мы можем им сказать, чтобы они перестали волноваться?
Во-первых, я думаю, что абсолютно справедливы и естественны опасения любого родителя, что не только смерть, а вообще чувствительные темы могут ранить, доставить дискомфорт человеку, в том числе ребенку. Но я думаю об этом, и у меня есть несколько соображений на этот счет.
Во-первых, я сам отец. Я отец замечательной девятилетней девочки, с которой мы давно уже пытаемся говорить про смерть, и я вижу ее живой интерес. И он самый разнообразный, начиная от скелетиков и черепушек и заканчивая действительно экзистенциальными вопросами: «Неужели все когда-то умрут? И ты умрешь, и я?» — говорит мне дочь. Звучит это не очень весело. Но нам при этом удается сохранять какой-то живой диалог на эту тему с разнообразными аргументами.
Второй момент заключается в том, что тема действительно сенситивная. И она принципиально никак не отличается от разговоров про секс и деторождение, алкоголизм и наркоманию, какие-то другие подобные вещи, которые нас окружают в этом мире и которые нам неприятны. И важно отметить, что у нас не предусмотрено здесь какого-то педагогического момента, связанного с тем, что мы даем наставления, как хорошо и как плохо, как нужно говорить и мыслить о смерти. Ничего такого. Мы прежде всего учимся думать, и думать критически. Мы попытаемся в «Марабу» заняться прежде всего критическим задаванием вопросов — как раз тем, что любят дети. Никто им не будет давать никаких прямых рекомендаций или однозначных ответов — это же не кадетская школа, как я ее себе представляю.
Мы будем вместе задаваться вопросами и пытаться находить на них ответы. Самые разные ответы. Все это мы будем делать на примере того общества, той культуры, в которой живем. Да, это будут непростые вещи — начиная со смертей животных, которые нас всех окружают, с вопроса, что с ними делают, как это происходит, почему, и какие аргументы мы для этого используем. Дальше мы будем пытаться говорить на более сложные темы, но, конечно же, аккуратно.
И здесь я перехожу к третьему пункту: слава богу, что мы все существуем в 2023 году и что у нас есть разработанные методические материалы о том, как это делать, сохраняя максимально эмпатичный и сенситивный подход в разговоре на такие темы с детьми. Существует методическая литература, которая позволяет вести эти разговоры в игровой, не травмирующей форме.
Последнее замечание, которое я хочу сделать: парадоксально, но как раз дети зачастую гораздо более открыты подобным разговорам, чем взрослые, которые накапливают за жизнь культурный сдерживающий механизм, связанный со стереотипами, осуждением общества, личными травмами и переживаниями. А дети все-таки более свободно к этому относятся, и мы постараемся говорить с ними, максимально оборачивая на пользу все минусы и плюсы подобного диалога.
Обычно в лагере наши лекторы что-то придумывают для своих курсов в практическом плане. Предусмотрен ли у вас какой-то еще формат, помимо семинарского — с вопросами и ответами, и если да, то какой?
Все наши занятия будут построены только в формате игр, иначе говорить о смерти не получится. Мы будем много смотреть мультфильмы, кино, читать комиксы и обсуждать увиденное. «Гарри Поттер», «Властелин колец», видеоигры, «Игра престолов» и Джон Сноу, мексиканский День мертвых, зомби — везде будем находить и разбирать сюжеты и логику их работы в теме утраты. К этим примерам, так хорошо знакомым детям из популярной культуры, мы и будем задавать вопросы. Будут и другие интересные задания — постараемся, например, похоронить Ленина или (не) спастись в зомби-апокалипсисе.
Оставить заявку
на программу «Науки о человеке»
Лето | Подростки | Эстония | 2750€
I смена продана, вы можете подать заявку в лист ожидания
на программу «Науки о человеке»
Лето | Подростки | Эстония | 2750€
I смена продана, вы можете подать заявку в лист ожидания
Нажимая на кнопку, вы даете согласие на обработку персональных данных и соглашаетесь c политикой конфиденциальности
Оставить заявку
на программу «Науки о человеке»
Лето | Подростки | Эстония | 2750€
I смена продана, вы можете подать заявку в лист ожидания
на программу «Науки о человеке»
Лето | Подростки | Эстония | 2750€
I смена продана, вы можете подать заявку в лист ожидания
Нажимая на кнопку, вы даете согласие на обработку персональных данных и соглашаетесь c политикой конфиденциальности
Задать вопрос
о программе «Науки о человеке»
Лето | Подростки | Эстония | 2750€
о программе «Науки о человеке»
Лето | Подростки | Эстония | 2750€
Нажимая на кнопку, вы даете согласие на обработку персональных данных и соглашаетесь c политикой конфиденциальности