Лев Пушель увлекся историей, когда ему было шесть лет. Сейчас он учится в Стэнфордском университете, занимается советской историей и историей новой России. В свободное время участвует в рэп-баттлах, записывает подкаст, посвященный современной политике, много читает и думает. В осеннем «Марабу в Америке: физики и лирики» Лев будет вести курс «Оптика истории».

***
Зачем подростку учить историю? Как они часто говорят: «Чтобы что?»

Есть такое очень популярное мнение, что если мы не выучим уроки истории, то она повторится в более страшной форме. Но почти каждая книга, что я читаю при подготовке к курсу, начинается с фразы: «История не преподносит нам никаких уроков». Конечно, руки опускаются, но…

Если мы принципиально откажемся от истории, скажем, что изучать ее бессмысленно (а после Второй мировой войны находились люди, считавшие, что это даже вредно: вон, мол, Германия, до чего доизучалась), то наше понимание настоящего будет ограничено. Представьте себе дерево. Вот вы видите, как солнышко гладит его листики. Но у дерева нет ствола. Нерв, тянущийся от вашего глаза к мозгу, просто вынул ствол, не оставил ничего, только листочки. Понимаете ли вы в такой ситуации, откуда они взялись, почему они зеленые, зачем они нужны? Нет, это просто неведомые штуки, что висят в воздухе.

Понимать, откуда что взялось, — невероятно важно. Мне кажется, в 2023 году очевидно, насколько важно осознавать истоки нашей действительности. О том, что люди могут быть бедными не потому что они ленивы, о том, откуда берется независимость страны и о многих других серьезных вещах мы будем говорить подробно на курсе.

Учить историю сложно: даты, связи, имена путаются. Какие есть лайфхаки, чтобы история стала понятнее и интереснее?

Во-первых, почти ни на одном хорошем курсе вас не просят зубрить историю. Акцент делается именно на связях. Связи и процессы оживляют происходящее, превращают застывших героев со школьных страниц в акторов, картинки со стен музеев — в действия, последствия которых мы ощущаем и по сей день.

Во-вторых, всегда стоит учить так, чтобы вы чувствовали… не знаю даже как это описать… наверное, эмпатию к персонажам. Безусловно, сложно чувствовать эмпатию к людоеду, отправляющему солдат своей страны на убой и бросающему своих граждан в концлагеря. Но можно — к женщине, верящей тирану больше, чем мужу, арестованному в ночи. Но она любит мужа и не может до конца оправдать его арест. Несколько бессонных ночей и она сдается полиции, потому что ее по-настоящему пугает, что она не верит вождю. Это страшная история, но она вызывает отклик. И понять эту женщину — а если не понять, то искренне посочувствовать ей – намного легче, чем понять тирана в замке. История «обычных» людей сложнее и многообразнее истории «великих людей», но она ближе нам. Мы помещаем себя в описываемые события, реконструируем их, думаем о них. И так история запоминается.
А даты не учите. Учите хронологию.

Почему вы стали изучать историю? В каком возрасте вы ей заинтересовались?

Когда я был маленьким, вышла серия книг «Родная старина», написанная историком Василием Сиповским. Это четыре тома очень неплохо рассказанной истории допетровской России. Мама моя, великий человек, читала мне ее вместо сказок на ночь, когда мне было шесть лет. И в школе, и потом, в университете история быстро стала любимым предметом. Стоит отметить, что почти всегда мне страшно везло на учителей и профессоров. (Профессор Кейн, салют вам. Профессор Литтл, вам тоже. Профессор Вайнер, спасибо за семестр).

Сейчас же изучать историю, а уж особенно историю России, я считаю, уж простите за пафос, своим гражданским долгом. Когда началась война, я не мог поверить, что люди относятся к ней, будто ее не существует. Мне показалось важным понять, почему это так. Важным заниматься рефлексией того, как мы пришли к этому состоянию. Этим я и пытаюсь заниматься сейчас.

На чем основан ваш курс в осеннем американском «Марабу»?

На куче книжек о том, что такое история. В списке точно есть Сара Маза, профессор Северо-восточного университета, написавшая своего рода катехизис историка, Марк Блок с «Апологией истории», блистательный Николай Эппле с «Трудным прошлым» и многие другие. Замечу специально для родителей: естественно, мы не будем читать эти тексты с детьми, они услышат мысли оттуда в моей вольной (или не очень) обработке.

Моя идея проста: я хочу показать историю как набор линз, сквозь которые можно смотреть на настоящее. Вот толстая линза, от нее бывают пожары, называется «История великих людей». Она рассказывает нам о подвигах тех, кем мы станем когда вырастем. А вот эта тонкая линза, дающая нам картинку чуть более ясную, – история общества. Вот этот микроскоп предлагает посмотреть на историю природы, пространства вокруг нас. А вот это – черная линза, она про историю как про рефлексию, про трудные моменты в нашем прошлом.

Что самое главное вы хотели бы сказать детям?

Дети, история – это вы. Да, лично ты тоже история. Я, дерево за окном, мама, папа, фотография бабушки и дедушки на комоде, любимая игра на Xbox. Помните об этом, когда вам пытаются рассказать, что вы – «простые люди».